Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья - Страница 139

139

Жанна отправила нескольких лазутчиков разузнать численность отряда Франке, проследить за его передвижением, и велела готовиться к вылазке. Оказалось, что под Ланьи бандитствует настоящая армия из трёхсот солдат, большинство из которых составляли верховые лучники, а порядок и дисциплина у этих бандитов были не хуже тех, что заведены в регулярном войске.

Это было уже серьёзное дело!

Наступили тёплые апрельские дни, и маленькая армия приверженцев Жанны выступила в поход без долгих размышлений и сборов.

На подходах к Ланьи, где, как сообщали лазутчики, окопался отряд Франке, Фуко и Гирезме, перестроившись боевым порядком, начали атаку. Но бургундцев врасплох застать не удалось. Чётко, словно хорошо обученное войско, они отступили на близлежащий холм, где заняли удобную для отражения атак позицию.

Силы были равны, как по численности, так и по боевому умению обоих отрядов, но обороняющиеся находились в более выгодном положении, поэтому и вторая атака, и последовавшая за ней третья, захлебнулись. Коннице Жанны был нанесён существенный ущерб, а Жакмен д'Арк легко ранен.

– Это не солдаты, а сброд! – сплюнул он, вернувшись на позиции. – У нас в Домреми и то лучше умеют воевать!

– Больше никого не нашлось, – бросила ему Жанна.

Она не понимала, что происходит. Бездеятельное сидение при дворе, отсутствие прежнего пыла и веры в неё среди солдат сделали своё дело – она вдруг испугалась. Простая стычка с бандитами оборачивалась целым сражением, но Жанна не могла себя заставить выехать вперёд и, как прежде, воодушевить идущих за ней уверенностью в победе.

– Может, послать в Ланьи? – спросил у неё Фуко. – Гарнизоном там командует Хью Кеннеди, он поможет.

– Посылайте, – махнула рукой Жанна.

Больше не было её белых доспехов, не было знамени, казалось, не будет и победы. Беспомощно озираясь на свой потрёпанный отряд, девушка чувствовала, что и сил у неё не осталось.

– Я не вернусь в Домреми, и ко двору не вернусь ни за что, – прошептала она стоявшему рядом Пьеру д'Арку. – Здесь меня или убьют, или возьмут в плен, что ещё хуже…

– Да ну… брось… – пробормотал в ответ Пьер. – Какой плен? Кто позволит?.. И про смерть не думай. Столько раз тебя Господь спасал… Вот поправится наша Жанна, пошлёшь за ней кого-нибудь, и всё станет, как прежде…

Жанна не сразу поняла, что он имеет в виду Клод, которую с детства привык называть Жанной. А когда поняла, испугалась ещё больше. Что-то подсказывало ей, что всё закончится очень скоро. Но для себя она была готова к любому плохому исходу, а вот для Клод испытаний больше не нужно…

Кеннеди поспешил на подмогу по первому зову. Ему, шотландцу, приехавшему во Францию с отрядом Джеймса Стюарта и прошедшему с ним вместе и Божанси, и Вернейль, не так давно была оказана королём Шарлем высочайшая честь – разрешение включить в два поля своего герба французские лилии. И, словно оправдывая это небывалое отличие, мессир Хью вывел из Ланьи весь свой гарнизон, с арбалетчиками и кулевринами, которые, не мешкая и очень умело, развернул против холма, где засели бургундцы. Франке Арасский явно не ожидал, что воевать придётся на два фронта. Он пытался рассредоточить своих людей, чтобы держать оборону и туда, и сюда. Но, едва полетели первые ядра кулеврин, солдаты Жанны и гарнизон де Гирезме снова пошли в атаку, не давая ему возможности оценить обстановку как следует.

Паника, поднявшаяся на холме, уже ничем не напоминала прежние, организованные отражения штурмов. Бургундцы, беспорядочно отстреливаясь, спасали свои шкуры и разбегались кто куда. Сам Франке тоже пытался бежать и почти взобрался уже на пойманного в суматохе коня, но какой-то французский лучник, расстрелявший стрелы в бою, сшиб его удачно брошенным камнем. Франке упал, запутался ногой в стремени, и едва не погиб под копытами мечущегося в панике коня. Ворвавшиеся на холм французы, скрутили его, пиная и ругаясь, и Хью Кеннеди пришлось призывать на помощь своих капитанов, чтобы усмирить солдат и не дать им порвать Франке на куски. Но другим пленным повезло меньше. Кровавая расправа началась ещё до окончания боя и продолжалась даже после того, как прозвучал приказ собрать всех, оставшихся в живых бургундцев, и вести их в Ланьи. Какой-то свирепый солдат, ворочавший заляпанного кровью, раненного пленника, чтобы перерезать ему горло, на окрик Жанны перестать, резко обернулся и грубо бросил ей в лицо:

– Ты называешь себя Божьей Девой! Вспомни тех детей, что привозили к тебе в Мелен! Вспомни и попробуй запрети мне его убить!

«Называешь себя…»! Эти слова прозвучали для Жанны пощечиной.

В смятении она отступила, давя в себе приступы тошноты. Солдат буквально разорвал горло бургундцу и, швырнув его тело на кучу других, осмотрелся в поисках следующей жертвы. Больше к Жанне он не повернулся. А она, закрыв лицо руками, упала на землю, на колени.

Призрачные надежды последних месяцев, что Дева ещё нужна своей Франции, рухнули в один момент. Кеннеди и Фуко, словно понимая её состояние, кое-как подняли девушку и уговорили сесть на коня, но вряд ли сама Жанна понимала в тот момент, что встаёт, двигается, ставит ногу в стремя и поднимает себя в седло. Она, словно слепая, потянула поводья, чтобы ехать в Ланьи, куда уже двигались уставшие солдаты, при этом взор её, как будто проник за пелену этого мира, то ли прозревая, то ли окончательно теряя чёткие границы.

Разрозненно и молчаливо тянулась по дороге вереница людей – все только что ставшие убийцами убийц. И Жанна вдруг поняла, что отныне выбор, который ей предоставлен, более похож на тупик… Теперь, чтобы её сердце не разорвалось, оно должно либо принять такую же солдатскую жестокость, либо окаменеть в совершенном бесчувствии.

139