Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья - Страница 57


К оглавлению

57

Площадь гудела, смеялась, переговаривалась, то дробясь на отдельные голоса, то сливаясь в единый возглас, чтобы приветствовать съезжающуюся знать. Прославленные в боях рыцари облачились в лучшие свои доспехи, которые их оруженосцы только-только принесли из оружейных мастерских, где тоже в эту ночь не спали, и площадь засверкала сталью с гербами, вычеканенными и покрытыми цветной эмалью, с зашлифованными и выправленными вмятинами от всевозможных ударов, со щегольскими украшениями на гребнях и щитах. Из-за спешки далеко не все рыцари смогли заказать себе новые нагрудники и шлемы. Но в шатрах за городской стеной не зря всю ночь громыхало и звенело. Отдраенные в песке и песком кольчуги, набедренники, оплечья, сияли, как новые, а гордые их обладатели, подбоченившись в сёдлах, взирали свысока на атласные камзолы и тяжелые парчовые накидки. Придворные, которым должность или возраст не позволяли носить латы, добавили блеска украшениями и яркостью одежд, соперничая роскошью с нарядами знатных дам, также сверкающих украшениями и драгоценными шелками. С высоты сёдел, и те, и другие одаривали толпу милостивыми улыбками, как будто старались своей высокородной любезностью прикрыть общую растерянность двора перед внезапным решением дофина короноваться уже сегодня. Но, вступив под своды собора, многие улыбаться переставали, переглядывались, озирались и, отыскав первое знакомое лицо из числа тех, кому можно довериться, устремлялись к нему с тихим вопросом: «А что случилось?».

– Ничего не знаю! – покусывая верхнюю губу почти прорычал Ла Ир, когда появившийся в соборе Луи д'Амбуаз подошел к нему с тем же вопросом. – Но, если вам очень интересно, сударь, посмотрите вокруг. Судя по всему, сегодня здесь коронуют дофина Франции…

Амбуаз расхохотался, хотя в лице Ла Ира веселья не было.

Как и все остальные, он тоже задавался вопросом, почему церемонию проводят так скоро, почти наспех? Но, в отличие от остальных, имел кое-какие соображения на этот счёт. Соображения эти, скажи он о них кому-нибудь, показались бы совершенно безумными, однако, основания думать именно так у Ла Ира были. Он отлично помнил, вчерашнее утро, когда толпа бросилась к Жанне, рыдая от восторга, с протянутыми руками, восхвалениями, прошениями и надеждами, и кто-то, (кажется Ришемон – не поймёшь, в шутку или всерьёз), довольно громко заметил:

– А того ли мы собрались короновать, господа?

И все эти герцоги, бароны, графы – чёрт их раздери совсем! – заржали, как их собственные кони.

Впрочем, сам Ла Ир тоже смеялся, как и другие, посвященные мадам Иоландой в тайну Жанны. Тогда ему казалось, что всё это несерьёзно! Ну, мало ли – поговорили… Да, Алансон многозначительно произнёс: «Королевская кровь…», но произнёс тихо, чтобы слышали только те, кому следует… А Шарль де Бурбон, вроде бы в сторону, заметил: «Пожалуй, она вряд ли станет слушать во всём этого пройдоху Ла Тремуя». А он – Ла Ир – о, Боже, спаси и сохрани от подобных глупостей впредь! – шутливо предложил: «Всё в наших руках – почему бы и нет, мессиры? Армия возражать не будет… да и я тоже»… И тут вдруг, срочная коронация, не отдышавшись, не подготовившись толком! Что это могло означать?!

Более привычный просчитывать военные вылазки, чем придворные интриги, Ла Ир плотно увязал эти два события тем, что кто-то услышал и донёс. Герцогов вызвали для объяснений, возможно, арестовали, после чего дофин и решил закончить дело с коронацией, как можно быстрее… Но дальше воображение рыцаря буксовало. Взять под арест всех первых принцев королевства и, чтобы никто ничего об этом не узнал?! Невозможно!.. А потом ещё и идти короноваться, как ни в чём не бывало?! Нет, такого просто быть не может!.. Однако, как Ла Ир ни старался, другой причины для подобной спешки, кроме той, что дофин попросту испугался – то ли популярности Девы, то ли того, что может возникнуть заговор в её пользу – найти не мог. Поэтому стоял, нервно постукивая рукой по бедру, отвечая на приветствия рассеянно и грубовато, пока не увидел, наконец, де Ре, который высокомерно задрав подбородок прошествовал по собору, как по пустой улице. За ним, спокойный, как всегда, вошёл Бастард Орлеанский и, почти следом, немного смущённый обществом опального Ришемона, Шарло Анжуйский.

– У нас всё в порядке? – спросил Ла Ир у де Ре, когда тот остановился рядом.

– Судя по всему, да. Хотя, глядя на эту спешку, я тоже готов спросить, того ли мы коронуем.

Ла Ир хищно осмотрелся.

– Не из-за таких ли речей и спешка, Жиль?

– Не волнуйся, мессир, не из-за речей. Нашему дофину, видимо, хватило ума самому кое-что понять.

– А может, ему уже сказали о том, что Жанна… ну, ты понимаешь…

– Не знаю. Если сказали, то зря. А если нет… если он торопится, потому что видит больше прав даже за крестьянкой, тогда он будет жалким королём.

В этот момент толпа на улице взорвалась такими криками, что дрогнули, кажется, даже древние стены собора.

– Дева! Дева! – полетело по рядам.

И все, как один, повернулись ко входу.

Жанна вошла в собор в окружении своей свиты, весёлая и нарядная, поднимая волну приветствий даже среди знати в соборе. И оба рыцаря, не сговариваясь, подумали об одном и том же – будут ли так же прославлять дофина, когда он появится? И оба знали ответ. Но, если Ла Ир воспринимал это, как факт, вполне закономерный, то де Ре уже начинал понимать, насколько это опасно.


Наступил первый молитвенный час.


* * *


Псалмы в соборе ещё пелись, когда Шарль появился на площади.

Он слабо помнил, что происходило с ним после того, как два священника подняли его с постели, словно оживающее надгробие. Процесс облачения пережил, в собственном теле не присутствуя, и только вздрагивал от прикосновений прохладной ткани, чужих пальцев, взглядов… Взглядов он, почему-то, боялся больше всего. Какими бы они ни были, в каждом Шарль видел один лишь скрытый упрёк. И ждал. С нарастающим, омерзительно стыдным страхом, ждал, что вот-вот… вот сейчас… или при выходе из дворца, или на той вон улочке, слишком тесной, заставляющей торжественную процессию, ведущую его к собору, проползать сквозь толпу, растягиваться вдоль неё…

57