Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья - Страница 186

186

Но Клод покачала головой.

– Нет, я только посмотрю…

Она подошла к стене и остановилась очень близко перед зеркальным прямоугольником. Её лицо было спокойным, как будто все переживания и волнения существовали где-то вне её. Или настолько глубоко внутри, что до поверхности не доходила даже лёгкая рябь, хотя по всему виду девушки было понятно, что она не просто стоит, и не просто смотрит. Герцогу вдруг показалось, что Клод себя «собирает». Видящая саму себя изнутри, она захотела добавить и то, что видят другие, не искажённое водной рябью, потому что, наверняка, видела себя только в отражениях, в каких-нибудь ручьях или бочках с водой, да и то, если давала себе труд смотреть. Ей зачем-то нужно было целое. Но зачем?

– Ну… что ты там увидела? – спросил Филипп, когда девушка пошла к нему задумчивая и серьёзная, как никогда.

– Только Клод, – ответила она.

И прозвучало это печально.

Тем же вечером герцог Бургундский написал несколько писем, одно из которых, совсем короткое, предназначалось епископу Кошону, а другое – длинное, писавшееся не один час – маршалу де Ре. Первое письмо было отправлено незамедлительно. Другое же, после долгих правок и ещё более долгих раздумий, полетело в камин, где его пепел смешался с пеплом письма от самого маршала.

День за окном только-только начинался.

Герцог спустился во двор, не замечая осенней промозглой сырости. Неподалёку росло старое раскидистое дерево, ещё не тронутое увяданием. Помедлив минуту, Филипп подошёл, обхватил шершавый ствол руками, прижался к нему, как мог плотно, и крепко зажмурил глаза.

Он ничего не услышал.

Боревуар – Руан

...

Старая графиня Люксембургская умерла 13 ноября.

К этому времени все вопросы о выдаче Жанны английской стороне были улажены и представители епископа Кошона прибыли в Боревуар, чтобы сообщить девушке о скором суде над ней, который состоится в городе Руане.

Насколько новость Жанну потрясла понять было трудно. Доброе отношение старой графини, всевозможные послабления и улучшения условий, в которых пленница содержалась, а более всего те обнадёживающие заявления, которые без конца делала мадам Жанна, волей-неволей заставили девушку надеяться на хороший исход. «Король непременно выкупит вас, дитя! Он обязан это сделать, как человек чести, как христианин, как монарх… Вот увидите, он просто тянет время, чтобы собрать армию! Думаете случайно в окрестностях рыщут люди господина де Виньоль? Ничуть не бывало! Я очень сомневаюсь, что такой человек, как Ла Ир подвергнет себя опасности не имея никакого расчёта…». Старая графиня твердила это до самого последнего дня. Но не успела Жанна как следует оплакать свою благодетельницу, как явились прелаты от Кошона. И даже не они сами, а ухмыляющийся за их спинами и весьма довольный своей жизнью Жан Люксембургский более всего убедил её в том, что все надежды старой графини, равно как и надежды самой Жанны были одной только пустой фантазией. И единственной, очень слабой надеждой на спасение, оставался для неё теперь отряд Ла Ира, контролирующий подъездные пути к Боревуару. В том случае, правда, если он действительно находился неподалёку а не был таким же желаемым фантомом, как и намерение короля Франции выкупить свою Деву.

Стараясь верить в этот свой последний шанс, Жанна попыталась сбежать.

Первая же ночь после отъезда прелатов выдалась безлунной, к тому же, в виду скорого отъезда пленницы послабления в надзоре, которые обеспечила ей старая графиня отменены не были, и девушка без помех выбралась на окно донжона. Стоя на его широком основании она посмотрела вниз, в бездонную чёрную пустоту, как в разинутую пасть того зла, которое её загнало в эту башню. На короткое мгновение мелькнула мысль, что, может быть, сейчас она переживает последние мгновения своей жизни. Но даже это соображение не охладило решимость Жанны. «Пусть так, – решила она. – Если я ещё нужна Господу, смерти моей Он не допустит. Если же не нужна… всё равно, лучше умереть здесь и сейчас, чем на костре в окружении англичан!»

Она решительно оттолкнулась руками и полетела вниз.

Но Господь не ответил ей ни «да», ни «нет». Сильно разбившись, вся в крови девушка пролежала у подножия донжона до того предрассветного часа, когда зевающий ежеминутно стражник лениво побрёл с обходом мимо этой части башни.

Переполох, который поднялся, вытащил Люксембурга из постели и заставил пережить несколько очень неприятных минут, в течение которых его расчётливый мозг успел просчитать в полном объёме те убытки, которые ему принесёт гибель пленницы. Потом волнение немного улеглось – Жанна оказалась жива, но всё равно, вызывали лекаря, проверяли, насколько сильны повреждения, и, как скоро можно будет передать, наконец, эту обузу в руки Кошону?

Лекарь заверил, что сделает всё возможное. Однако Бэдфорду, которого незамедлительно поставили в известность о произошедшем, этих заверений показалось мало, и в Боревуар был направлен целый отряд из лекарей и их подмастерий, которым приказано было поставить «французскую ведьму» на ноги в кратчайшие сроки!

Она отказывается есть и пить? Вливайте питьё силой! Срывает повязки, чтобы раны не заживали? Привяжите её к кровати и не давайте пошевелится, пока не поправится! Хоть сами заболейте, но девицу заставьте выздороветь!

– И заодно, надо сказать Филиппу пусть усилит патрулирование в окрестностях замка, чтобы ни одна собака не помешала, когда мы станем девку перевозить в Руан, – требовал Бэдфорд. – Пускай велит Люксембургу глаз с неё не спускать! А то на ноги мы её поставим, а она снова попробует сбежать, и, не дай Господь, удачно!

186