Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья - Страница 89

Шарль криво усмехнулся, подтянул к себе кубок и налил вина. Он медлил. Взвешивал все «за» и «против», и, наконец, решил, что карты пока рано раскрывать. Залпом осушил кубок, потом наполнил его снова и протянул Шарло.

– Нет, наша мать безупречна… Добро пожаловать ко двору, дорогой граф. Сейчас, как никогда, мне нужны преданные друзья.

– А мне нужен только повод, чтобы доказать свою преданность, сир, – не задержался с ответом Шарло.

– Уже доказал, братец… Скоро мы выступим отсюда. Но пока, где бы в Крепи ты ни остановился, вели забрать оттуда свои вещи и перебирайся ко мне. Коль скоро мадам герцогине ни до кого нет дела, кроме господина де Руа, я сам отныне стану твоим опекуном.

Король улыбнулся и Шарло улыбнулся в ответ.

Междуречье

Дуэнья была старая и, наверное, очень больная. Она подолгу натужно кашляла, а затем отплёвывалась в глиняную кружку, которая висела у неё на поясе на длинном шнуре. Потом утиралась ладонью, крестилась и тихо бормотала благодарственную молитву. Только о Господе она говорила сурово и почтительно. Всё же остальное считала вредным и ненужным, без конца подтверждая это примерами из собственной, бесконечно праведной, жизни, где не было места ни тщеславию, ни стяжательству, ни всяким любовным глупостям.

– Хотите гореть в геене огненной?! – говорила дуэнья, сверкая глазами и презрительно тыча пальцем в разукрашенную обложку рукописного любовного романа, который матушка привезла с собой из Франции, и который совсем юная Виоланта взялась читать с естественным подростковым любопытством. – Вам ли, инфанте, так бесчестить себя?! Вам Господь даровал бессмертную душу и королевское происхождение не ради баловства и растраты! Земные государи не зря зовутся Божьими помазанниками. Им дОлжно оберегать души подданных, с которых потом спросится: были ли вы праведны? Будут праведны они, и вас Господь призовёт в свои райские объятия. Но это… – книга полетела на пол. – Вы сами отдаёте себя в руки нечистого!

Глиняная кружка на поясе опасно накренилась, и Виоланта с ужасом подумала, что сейчас её содержимое зальёт всю юбку…

– Эй, кто едет?

– Её светлость герцогиня Анжуйская. Открывайте ворота!

Мадам Иоланда очнулась ото сна, выглянула в окно и слегка потянулась, разминая затёкшую спину. Видения из детства заставили её улыбнуться. Надо же, за столько лет она ни разу не вспомнила о старухе… Как там её звали? Донья Хуана из рода кастильских Падилла? Да, кажется так, иначе вряд ли её допустили бы до воспитания королевской дочери… А впрочем, неважно. Старая ханжа всё равно ничего не понимала в Божьей воле. На самом деле вся праведность в любви! И только любя можно осознать, как прекрасен мир, созданный Господом, и как может быть совершенен человек – Его образ и подобие!

И сердце снова сладко пропело: «Филип-п-п!»…

Сегодня они, даст Бог, увидятся, и нежность чистых голубых глаз снова укутает её объятиями, не хуже райских…

Этот внезапный отъезд Шарло, о котором он не соблаговолил даже сообщить лично, а передал записку со слугой, сначала взбесил герцогиню! И, хотя сын весьма любезно просил его извинить, всё же, объясняя свою поспешность был, мягко говоря, бестактен. Ссылался на её недомогания, из-за которых мирные переговоры прошли без участия их семейства, и выражал готовность, хотя бы ему, «не самому изощрённому в политике среди всей семьи, особенно по сравнению с вами, матушка» быть рядом с королём в эти дни.

Досада едва не привела мадам Иоланду в чувство. Продлись она дольше, и прежняя герцогиня Анжуйская снова восстала бы в полный рост, вытеснив, наконец, потерявшуюся в любви женщину.

Но долгая тряская дорога усмирит любого. Когда едешь и не имеешь никакой другой деятельности кроме рассматривания пейзажей за окном, поневоле начнёшь размышлять, обдумывать, успокаиваться и, в конце концов, приходишь к более широкому, или более глубокому пониманию вещей. Вот и её светлость, как ей казалось, раскопала к концу пути истинные причины своего гнева и посчитала, что была при этом вполне объективна.

Судя по всему, гнев и досада, с которыми она отправилась в путь, в большей степени были вызваны тем, что от неё увезли Филиппа. А мирные переговоры, что? Всего лишь политический акт. Всякий, кто занимался политикой столько, сколько занималась ею мадам Иоланда, знает – за каждым подобным актом стоят причины почти всегда очень далёкие от тех формулировок, которые потом ложатся на бумагу. Шарль уже коронован по всем правилам, может принимать самостоятельные решения, чему и обучался в Анжу с малых лет. И даже тот факт, что в заключении союза с Бургундцем явно просматривалось влияние Ла Тремуя, мадам Иоланду не напугал. Нельзя же, в самом деле, с ходу отвергать всё, что исходит от противника! Любовь, окружившая её со всех сторон, диктовала своё вИдение вещей, и даже в акте, угодном её врагу, герцогиня вдруг усмотрела зерно здравого смысла. Новая жизнь – та, предречённая, которую хочет для них Господь, и начало которой она связывала с приходом в этот мир Клод – эта жизнь, как она теперь понимает, должна начаться с Любви! А что такое мирные переговоры, как не одно из её проявлений? События под Орлеаном наглядно доказали, что герцогу Бургундскому, чтобы помочь, достаточно просто не мешать. А там и Бэдфорд задумается, стоит ли продолжать кровопролитные сражения с набравшим силу противником? Начнётся война совсем другая. Война интриг и закулисных перешёптываний, где, возможно, потребуется новая Божья посланница, которой и станет Клод…

«И всё-таки странный сон. Зачем он мне? – думала мадам Иоланда пока её карета медленно и громоздко протискивалась по узким улочкам Крепи. – Как напоминание? Но о чём? Разве мало я сделала для спасения душ своих подданных?»…